Катрина: Меч зари - Алексей Кондратенко

— Интересует ли вас что-то ещё?

Астрид всерьез задумалась над прозвучавшим вопросом. Она уже поняла, что Джульетт достаточно умна, хоть и лишена расчетливой человеческой хитрости.

Дабы не оскорбить гостью, пророчица могла бы не выдать, что знает об истинной природе вещицы. С другой стороны, обладай девчонка настоящим даром, уж витающую неподалеку смерть она бы почувствовала. И испугалась. А напуганной она не выглядела.

Астрид доверительно наклонилась над столом, и Джульетт непроизвольно тоже подалась вперед.

— Есть ещё кое-что, что меня волнует, — вполголоса произнесла Астрид. — Но это не касается нашей семьи.

— Ладно. Простите, леди Сандерленд, а кого именно это касается? — старательно уточнила Джульетт.

— Когда я узнала о вашем даре, я поняла, что вы посланы нам с мужем свыше в утешение. Но вместе с тем, я узнала от вас кое-что очень тревожное.

Джульетт не поняла, ведь она видела Астрид впервые.

— От меня? — удивилась она.

Астрид положила на стол газету «Иллюстрированные лондонские новости», которую сэр Артур дал ей сегодня. Самую популярную газету в Лондоне, расходящуюся тиражом более трехсот тысяч экземпляров еженедельно, со статьей о прежде никому неизвестной Джульетт, «пророчице из Лаймхаус».

Сначала Джульетт наклонилась, чтобы рассмотреть газету и разобраться. А потом быстро сообразила, что именно это за выпуск. Ресницы её взметнулись. Большие серые глаза обратились к Астрид с невысказанным вопросом и желанием объясниться.

— Если ваш дар правдив, то и эти ужасные слова тоже правдивы? — изобразила встревоженность Астрид.

Внутренний свет в Джульетт заслонила неведомая тень.

— Они не так всё написали.

— Правда? Значит, в газете написаны не твои слова?

— Мои, но. Они не поняли, — с болезненным огорчением объяснила Джульетт. — Простите, матушка не разрешает говорить об этом. Это на самом деле просто глупости.

— Глупости? Не понимаю. Люди стали приходить к тебе, желая послушать твою историю. Так ты и попала в газеты. Тут сказано, что ты старалась предупредить людей.

— Поначалу да, пыталась. Я просто не знала, что делать. От рождения у меня не было никакого дара. А когда он появился, я испугалась и не, не. — Джульетт запнулась, подбирая слова, будто делясь самым сокровенным. И, похоже, она верила, что это важно, всем своим сердцем. — Не понимала, что это всё значит. Я сама до конца не знаю, чему верить в том, о чём было вот это прозрение.

Она поставила палец под словом «вампиры» в статье.

Следующие слова Джульетт скомкала и буквально выдавила из себя:

— А потом матушка помогла мне. Направила мой дар, чтобы я могла помогать людям.

Сказав это, Джульетт явно почувствовала себя неловко.

Белокурая пророчица замолчала и смотрела теперь на графический рисунок, изображавший цыганку с хрустальным шаром. Именно такой иллюстрацией сопровождалась статья о пророчице из Лаймхаус.

Неизвестные Астрид образы или воспоминания увлекли Джульетт в омут тревожных размышлений.

— Расскажи мне об этом, — повелел одурманивающий голос гостьи с той стороны стола. — О матушке не беспокойся, я всё улажу.

Джульетт в сомнении задумалась. А решившись, заговорила тихо, медленно. Вспоминая:

— Ну, хорошо. Это было мое первое видение. В прошлом декабре. Даже не совсем видение. Мы выходили с воскресной службы, и на меня нахлынула волна. Словно прежде неизвестные воспоминания обрели физическую форму. Я провалилась в них будто в воду. Все говорят, я упала в обморок на ступенях Святой Анны^[5]. То, что я стала знать, когда очнулась, меня испугало, — слезы мучения выступили на её глазах. — В этом знании было столько боли. Столько злости ко всему доброму и светлому. Столько зла и смерти. Вы не представляете! Будто все войны и страдания, которые люди причиняли друг другу от начала времен поместить в одного человека. В крови его яд, что отравит весь род человеческий. Какое наследие он даст? Я не могла не попытаться предостеречь людей.

— Джульетт, я совсем тебя не понимаю, — терпеливо предупредила Астрид и коснулась рукой газеты. — Существуют ли эти ужасные создания, о которых ты рассказывала газетчикам? Угрожают ли они людям?

Подошва ботинок проскрипела на пороге дома. Следом хлопнула дверь и мужской голос из коридора позвал жену:

— Пэтти!

Миссис Фэннинг поспешила встретить мужа, чтобы подготовить его к тому, что в их доме посторонняя персона.

Джульетт подобралась и вытерла слезы, поняв, что сейчас сюда войдет отец. Астрид помнила, что миссис Фэннинг предупреждала её о возвращении мужа.

— Джульетт, дорогая, позволишь ли ты мне увидеть тебя ещё раз? — обратилась она к пророчице. — Мне действительно кажется, что ты во всём права, и это очень важно. Могу ли я прийти завтра?

— Если вам угодно, — согласилась Джульетт.

— Ирвин, да погоди! — послышался приглушенный шепот матери Джульетт.

Увещевания миссис Фэннинг к мужу всё нарастали, пока они оба двигались по коридору, и, наконец, оборвались.

В комнату решительно вошел высокий мужчина, худой и крепкий. Выглядел он моложе жены. Стрижка рабочая. Щетина. Руки и одежда Ирвина Фэннинга перепачканы углем.

— Простите, но я должен попросить вас уйти. Мы не принимаем незнакомых людей по ночам. Я считал, что это вполне очевидная вещь для леди, — резковато заявил он, жестом приглашая Астрид на выход.

Свеча на столе дрогнула и зачадила черным дымом.

— О да, разумеется, — гордо поднялась Астрид и холодно встретила его взгляд. — Оставляю ваш дом. Доброй ночи, Джульетт!

— Джульетт, всё хорошо? — настороженно спросил её отец.

Пророчица кивнула.

Астрид медленно прошла мимо Ирвина Фэннгига под его пристальным взглядом и уже на самом пороге обернулась, доставая кошелек:

— Миссис Фэннинг, так сколько я должна за сеанс?

Мать Джульетт оттеснила мужа и радостно поспешила к Астрид.

— Шиллинг, леди Сандерленд! Как хорошо, что вы вспомнили, а я уже забыла, заработалась совсем, — затараторила она, принимая монету.

— Я ещё вернусь, — сообщила Астрид и твердо посмотрела на отца Джульетт.

Не желая упускать состоятельную клиентку, миссис Фаннинг расплылась в заверениях, что леди Сандерленд всегда здесь рады и долго кричала ей вслед теплые пожелания на прощание.

Закрыв дверь, миссис Фэннинг взъелась на мужа.

— Ирвин, ну что ты за дурень неотесанный, надо было повежливее, это жена лорда Сандерленда!